Он приехал в Брестскую крепость за несколько дней до приказа — молодой солдат, полный решимости служить Родине, но пока не успевший оформить все бумаги. В казармах он ощущал тягучее ожидание: на стенах висели плакаты «Крепость неподступна», в окна заглядывали первые весенние лучи, а в коридорах — приглушённый гул разговоров о предстоящих учениях. Его товарищи уже получили шинели и выставили дни по расположению, а он всё ещё ждал штампа «зачислен». В эти часы каждое движение казалось отрепетированным сценарием войны, которую он представлял себе далеко от реальной крови и ужаса.
Но ровно в четыре утра небо над крепостью озарилось огненной красной полосой — артиллерийские разрывы застучали как барабаны конца света. Утренний покой разорвало эхо взрывов, и земля задрожала под сапогами. Он не был формально военнослужащим, но сердце бросило его в бой: подхватив винтовку, он выскочил на бастион, где без промедления присоединился к расчёту, подавая снаряды в орудие и помогая перезаряжать затворы. Лица пограничников были испачканы взрывной пылью, но глаза не дрогнули — каждый понимал, что защитить крепость значит удержать фронт.
Когда первые лучи солнца осветили поле, он стоял среди руин землянок и гильз, чувствуя тяжесть на плечах — не форму, но ответственность за тех, кого он никогда не называл братьями по оружию. Сколько судеб спасла его решимость — подсчитывать бессмысленно. В тот день документы потеряли власть над судьбой: главное звание он заслужил кровью и волей. А память о его подвиге осталась в пулях, в стенах крепости и в благодарных взглядах выживших сослуживцев.
